Монти Робертс «запускает» Шай Боя
Статья впервые опубликована в журнале «Гиппомания» №1, 2007 Стр. 68-72
Если вы любите лошадей и интересуетесь новыми методами, вы не можете не знать имени Монти Робертса. Тренеры наслышаны о нем как о талантливом коннике, легко находящим контакт с любыми лошадьми. Но о нем можно было бы рассказать и как о человеке, восставшем против жестокости своего отца и отвергшем насилие как способ воздействия на кого бы то ни было — лошадей или членов собственной семьи. Кто-то мог бы назвать его блестящим «шоуменом», чьи выступления с лошадьми собирают множество зрителей, а литературовед обратил бы внимание на стиль повествования в его книгах, ставших бестселлерами. Язык этих книг ясен, лаконичен и красив, как природа Калифорнии, родины Монти Робертса. Я же перескажу историю лишь одной его лошади из сотен — мустанга Шай Боя.
Хотя Монти Робертс работал с огромным количеством лошадей, имя «Shy Boy» (в переводе с англ. «Осторожный Мальчик») стало известно по всему миру, и именно этого мустанга хотят видеть все, кто приезжает на ферму Flag is Up. Компания BBC выпустила фильм про Шай Боя, а книга под названием «Shy Boy» стала таким же бестселлером, как и предыдущая книга Робертса «The Man Who Listens to Horses» («Человек, который слушает лошадей»). Чтобы рассказать об этом знаменитом мустанге, мы должны немного вернуться назад, в прошлое, когда Монти Робертс был еще ребенком.
В те времена он часто наблюдал за работой своего отца, чьи методы были вполне типичны для того времени и окружения. В объездке отец стремился лишь к тому, чтобы лошадь была полностью подчинена и не сопротивлялась, не обращая внимания на то, что животное сломлено и работает лишь из страха. «Что настроило меня против отца, кроме его жестокости к животным, так это жестокость ко мне. Он избивал меня и, когда я попадал в больницу, мать умоляла сказать, что это был несчастный случай…»*
В 1948 году Монти впервые попал в Неваду с группой людей, отлавливающих мустангов для Ассоциации Родео города Салинас, а затем с 13 до 17 лет бывал там каждый год. Он в одиночку наблюдал за дикими лошадьми целыми днями, пытаясь разобраться в их взаимоотношениях в табуне, изучить их язык. В 15 лет он впервые попробовал без всяких искусственных приспособлений, с помощью только своего коня и действий, копирующих повадки лошадей в табуне, приручить дикого мустанга. Через 24 часа мустанг уже дружелюбно следовал за ним. На ранчо близ города Юрика, где остановились ковбои Ассоциации, Монти рассказал об этом, но никто ему не поверил. Дома, в Салинас, услышав насмешки отца, он и вовсе предпочел промолчать. Однако мечта продолжала жить.
На следующий год он повторил то же с молодым диким жеребцом из табуна. Через 24 часа тот следовал за ним, а потом позволил дотронуться до себя. Вскоре Монти мог уже вести его на корде за своей верховой лошадью, ему удалось одеть на мустанга уздечку и седло и тот не проявлял никакого страха. Если бы конь только попытался сопротивляться, ничто бы не могло его удержать – вокруг до горизонта была только дикая степь. Однако к всаднику лошадь была еще не готова.
В следующем, 1952 году, Монти решил оставить себе на опыты с мустангами дополнительные день-два, чтобы вернуться на ранчо верхом на мустанге и этим доказать свою правоту. Свои планы он держал в секрете, придумав название своему методу «join-up» (присоединение). В его представлении, он не объезжал лошадь, а устанавливал с ней контакт, «запускал» ее («start»). Тогда Монти Робертс поставил себе цель, которой придерживается всю жизнь — оставить мир лучшим местом для лошадей и людей, чем он был когда Монти появился на свет.
На ранчо его семьи было много лошадей, так что у Монти была возможность тренироваться, оттачивать свое мастерство, и к следующей поездке в Неваду у него был разработан четкий план действий. В этот раз был выбран сильный, самоуверенный жеребец, резко реагировавший на все незнакомое. Уже в первый день он давал дотронуться до себя, но приучение к снаряжению заняло довольно много времени. К вечеру третьего дня он принял седло и без напряжения позволил Монти вставить ногу в стремя и лечь животом на седло. Надо заметить, что следующая стадия — собственно посадка — заняла еще несколько часов и потребовала принять некоторые меры предосторожности, чтобы снизить вероятность травмы и у человека, и у мустанга. И вот, к середине четвертого дня Монти мог садиться в седло и спешиваться с любой стороны. Это заняло почти четыре дня, но жеребец не был напряжен или испуган, не могло быть никакого принуждения со стороны человека, и поэтому не было сопротивления и со стороны лошади.
Естественно Монти ждал успеха и признания среди своих товарищей на ранчо. 18 миль он проехал на домашней лошади, чтобы мустанг Buster («Франтик») был свежим и лишь за две мили до ранчо он подседлал жеребца (тот отнесся к этому абсолютно спокойно) и теперь вел домашнюю лошадь в поводу. Бастер шел уверенно, как будто так было всю его жизнь. И может быть, именно поэтому ни один человек не поверил в историю семнадцатилетнего мальчишки о приручении дикого мустанга. Даже копыта, к которым никогда не прикасался коваль, не убедили старших ковбоев, они сочли, что Монти лишь посчастливилось поймать чью-то сбежавшую домашнюю лошадь, прибившуюся к дикому табуну.
Прошло целых 40 лет, за которые Монти Робертс приобрел уважение среди ковбоев, благодаря выступлениям на родео, работе каскадером в Голливуде, разведению и тренингу скаковых лошадей и стал известен по всему миру как создатель метода «Join-Up». Во время очередного выступления в Лондоне представители телевизионной компании ВВС, чей документальный фильм о методе Робертса имел большой успех, спросили, есть ли у него какие-либо идеи о дальнейшем сотрудничестве. И он рассказал о своем юношеском опыте и предложил снять фильм, где с помощью принципов «Join-Up» был бы приручен дикий мустанг. После долгих сомнений, переговоров и раздумий, решение было принято.
За 40 лет многое изменилось — в том числе, и отношение к мустангам. К счастью теперь их нельзя просто вылавливать как раньше, они внесены в список охраняемых видов. Но все же численность лошадей приходится регулировать искусственно, так как она постоянно растет, а земель, свободных от сельского хозяйства, не становится больше. Отобранных из табуна лошадей не продают, их «усыновляют». Люди пишут свои имена на листочках, кидают их в шляпу и, при удаче, могут стать опекунами четырех лошадей. Через год при желании опекуна и после разрешения специальной комиссии мустанги могут переходить в собственность.
В 1997 году как раз проходил отлов и «усыновление». Из 220 лошадей, лишь 20 были жеребцами 3-4 лет, с хорошей внешностью — нужно было думать и о том, как они будут смотреться на экране. Из этих 20 лошадей Монти выбрал крепкого, проворного и красивого мустанга, который явно не хотел становиться домашним.
«Он смотрел на меня краем глаза и не хотел иметь со мной ничего общего. Он как будто говорил: «Держись подальше. Я — дикий и я хочу остаться диким. Я не понимаю, что здесь происходит, это за пределами моего жизненного опыта, и я совсем не хочу разбираться во всем этом». Это был характер, с которым трудно было спорить, но также мустанг был личностью, и знакомством с ним можно было гордиться». Было огромной удачей, что имя Монти вытащили из шляпы (последним номером) и что выбранный жеребец и еще три запасные лошади остались не востребованными предыдущими «опекунами».
В подготовках к съемкам фильма и в самих съемках участвовало множество замечательных людей, таких как Кэрол Чилдерли, активистка-защитница животных, благодаря которой четыре мустанга оказались снова в диком табуне, живущем на 1200 акрах частной земли, а также жена Робертса Пэт и дочь Лорел, помощница Кэтти Твислмэн и ее шестнадцатилетний сын Калеб, специалист по поведению лошадей д-р Роберт М. Миллер, фотограф Кристофер Дидик и многие другие. Все было тщательно спланировано и подготовлено, так как, во-первых, мустанги — очень опасные животные, а присутствие камеры не делает их спокойнее, во-вторых, Монти Робертсу исполнилось тогда 62 года и за прошедшие 40 лет он, кроме огромного опыта работы с лошадьми, приобрел также и тяжелую травму позвоночника, а ему предстояло провести двое суток в седле, и в-третьих, если бы съемки не удались, то повторный проект уже не состоялся бы.
«Той ночью в Долине Кайама, луна освещала наш маленький мир. Только две лошади — одна домашняя, одна дикая — и я. Биг Ред Фокс (Большой Красный Лис), мой высокий гнедой жеребец, строгий 9-летний представитель чистокровной верховой породы, был приучен к работе на ферме по окончании скаковой карьеры. Когда мустанг двигался, он двигался тоже. Когда дикая лошадь останавливалась попастись или попить, Биг Ред Фокс тоже останавливался. Фокси быстро выучил эту игру, и вскоре мне не было нужды направлять его. Он сам поддерживал дистанцию в 50 ярдов от мустанга. (…) К одиннадцати вечера туман поглотил лунный свет, как если бы кто-то нажал на выключатель. (…) Я боялся потерять мустанга (…), но благодаря исключительным способностям моей верховой лошади, я оставался вблизи ее дикого собрата».
И в этот раз, как и 40 лет назад, Монти Робертсу удалось установить контакт с дикой лошадью; перед свидетелями и под прицелом видеокамеры доказать, что это возможно. И все же, мне кажется, главное и самое удивительное событие произошло не в тот день, а год спустя. За этот год Робертс продолжал путешествовать, вверив Шай Боя заботам своих помощников. Тот вырос почти на 10 см и стал весить на 50 кг больше, многому научился и перенес тяжелую болезнь, чуть не ставшую для него смертельной. Во время выступлений в разных странах, Монти Робертса часто расспрашивали про Шай Боя, и один вопрос занимал многих, в том числе и самого Монти: «Стал ли мустанг счастливее в своей новой жизни? Или он предпочел бы остаться диким?» Был только один способ проверить это — предоставить Шай Бою выбор.
Снова люди, причастные к истории маленького гнедого мустанга, отправились в места, где был «запущен» Шай Бой. Туда же были доставлены основные верховые лошади, на которых (в том числе и Шай Бой) Робертс с его помощниками целый день занимались перегонкой скота. К вечеру, когда и люди, и лошади отдыхали, на горизонте показались силуэты диких мустангов.
«Шай Бой — единственный из всех лошадей в лагере заметил их. Его уши повернулись к сородичам, его черные глаза остановились на табуне. Я сказал Калебу: «Вот для чего мы приехали сюда, самое время увидеть, что будет». (…) В мгновение я снял недоуздок, Шай Бой рванулся — один грациозный прыжок — и он уже летел карьером, направляясь к табуну на линии горизонта. Страх пронзил меня. Шай Бой двигался абсолютно уверенно. Было почти темно, но мы могли видеть, как он присоединился к лошадям. Я думал, табун отвергнет его, по крайней мере, вначале (…), но они приняли его спокойно, как если бы он никогда не отлучался.»
«Меня терзала мысль, что это была большая ставка. Если мустанг выбрал дикую жизнь, я должен принять это решение как сильный довод против всех принципов, которых я придерживался. Моя работа с лошадьми была основана на идее, что если ты хорошо ухаживаешь за животным и испытываешь что-то к нему, то эти чувства взаимны. Я верю, что если партнерские отношения с лошадью установлены, лошадь обязательно будет стремиться быть с тобой. (…). Лошади, если ухаживать за ними правильно, не чувствуют себя пленниками. Мы никогда не заставляли Шай Боя делать что-то против его воли. Но Шай Бой покинул меня с ужасающей поспешностью. Я не спал всю ночь. Я ходил по лагерю, пытаясь делать то, что нужно, но все время ловил себя на том, что смотрю на линию, где небо сливается с травой, и надеюсь увидеть знакомый силуэт».
«В 6 утра мы могли видеть холмы достаточно четко, чтобы знать, что на них нет Шай Боя. (…) Роули распорядился разжечь огонь и приготовить завтрак. Мы собирались отогнать телят-годовичков на ранчо. Калеб еле волочил ноги. Мы все завтракали как только возможно медленно… Я поседлал Кадета и решил причесать его хвост. Странные вещи делаешь, когда пытаешься убить время. И вдруг я услышал голос восьмилетней сестры Калеба Тары: «Эй, смотрите! Это Шай Бой, он возвращается!»
«Солнце ярко освещало холмы, и мы ясно видели, как он движется к нам. Он рысил, а затем остановился, как актер на сцене. Я мог только восхищаться его красотой. Каждый человек в лагере застыл в молчании. Шай Бой не двигался. Я подумал, что даже если он снова ускачет, то, по крайней мере, он вернулся, чтобы сказать «Прощай!». Шай Бой неторопливо отвернулся и посмотрел назад, на свой табун. Он простоял так несколько секунд, а затем посмотрел на лагерь. Опустил голову и пошел шагом.
В двухстах пятидесяти ярдах от лагеря, он перешел в галоп. Он двигался зигзагами, словно по извилистой тропинке. (…) На полной скорости приближаясь к нам, Шай Бой звонко и громко заржал. Я и Калеб стояли неподвижно. Я мог только счастливо улыбаться. Он галопировал очень быстро и лишь в последнюю секунду затормозил и встал как вкопанный в нескольких ярдах от меня, так что мне оставалось лишь сделать шаг и поприветствовать его.
Шай Бой решил вернуться домой».
Продолжение: анализ метода Монти Робертса «Join-Up».
* Все цитаты взяты из книги «Shy Boy. The Horse That Came In From the Wild» Monty Roberts 1999 HarperCollinsPublishers.
Сайт Монти Робертса : https://montyroberts.com/
